Окончание трилогии, начало которой было положено статьёй "Орангутаны-1: самый умный из людей", а своеобразным экватором стал материал "Орангутаны-2: горе от ума".
Швейцарский специалист по поведению приматов Карел ван Шайк, проведший в наблюдениях за орангутанами свыше шести лет, считает, что они способны даже создавать собственные цивилизации: сделанные каким-то одним орангутаном изобретения усваиваются всеми членами проживающего в той или иной местности сообщества и передаются новым поколениям.
"Как у людей существуют различные культуры, так и цивилизации орангутанов в разных местах отличаются друг от друга", - говорит ученый.
Так, калимантанские орангутаны имеют обыкновение делать для себя своеобразные "стулья": они определенным образом ломают и устанавливают три ветки, чтобы опираться на них спиной, когда сидят. Кроме того, они одним и тем же способом укладывают у себя на спине листья для создаваемых на ночь гнезд. А самки подзывают детенышей одним и тем же характерным "материнским гортанным скрежещущим звуком".
Между тем, утверждает ван Шайк, суматранские орангутаны подобных привычек не имеют. Зато у них имеются свои, причем различные для тех, что живут на правом и левом берегах реки Алас. Так, левобережные "лесные люди" используют палки для того, чтобы вскрывать обожаемые ими, но чрезвычайно колючие дурианы (слово "дури" по-индонезийски как раз и означает "колючка"), а правобережные - нет.
Если эти близкие родственники человека исчезнут с лица Земли, то с ними пропадут и созданные ими зародыши цивилизаций, которые отличны от человеческой. А угроза такая сейчас вполне реальна.
Последние осколки лесного царства
Многие сотни тысяч лет орангутаны жили практически по всей континентальной Юго-Восточной Азии: в Камбодже, Лаосе, Мьянме, Таиланде, на Малаккском полуострове, не говоря уже об индонезийском острове Ява - их ископаемые останки найдены во всех этих районах. На севере ареал обитания "лесных людей" доходил до нынешнего Пекина, а на востоке - до Тайваня. Такое положение дел сложилось еще два-три миллиона лет назад и сохранялось примерно до VIII тысячелетия до н.э. Но и всего лишь столетие назад - уже после начала массового истребления - только на Калимантане обитало более 300 тысяч орангутанов.
К настоящему времени во всем мире их сохранилось не более 80 тысяч (и это по самым оптимистическим оценкам!). Около 80% живут в Стране тысчи островов: примерно 55 тысяч в индонезийской части Калимантана (по другим подсчетам, 40-50 тысяч на весь остров, включая его малайзийскую часть) и около 6,5 тысячи на севере Суматры (в заповеднике Гунунг-Лэсер и некоторых прилегающих к нему районах). Еще тысячи полторы содержатся в различных реабилитационных центрах, где их готовят к возвращению в природу - если им там найдут место.
Ориентировочный срок полного исчезновения "лесных людей" в дикой природе, после чего они сохранятся только в зоопарках (да и то не наверняка) - 2050 год. И это тоже оптимистическая оценка. По мнению координатора WWF в Западном Калимантане Хермаяни Путры, в этой индонезийской провинции только за шесть последних лет "численность, возможно, сократилась вдвое: данные за 2004 год говорят о примерно двух тысячах голов, тогда как на июнь 2010 года в национальном заповеднике Бетунг-Керихун осталось не более тысячи".
Истребление этих приматов человеком началось давно: некоторые народы нынешних Индонезии и Малайзии их просто ели: в заселенных первобытными людьми десятки тысяч лет назад пещерах Ниах в малайзийском штате Саравак кости орангутанов уступают по численности лишь зубам свиней, опережая оленей и других обезьян. Тем не менее, это было еще не столь страшно: и даяков (так называют в совокупности большинство племен Калимантана) было не слишком много, и не все племена употребляли орангутанов в пищу, да и пока третий по величине остров планеты был покрыт лесами, убить их было не так-то просто.
Как ни странно, первый по-настоящему мощный удар по "лесным людям" нанесли западные естествоиспытатели. Знаменитый автор книги "Малайский архипелаг" Альфред Рассел Уоллес, который подошел к открытию теории эволюции одновременно с Чарльзом Дарвином и независимо от него, в марте 1855 года находился на территории нынешнего малайзийского штата Саравак. Вот как он сам описывает свои занятия там:
"Одной из моих главных целей при поездке в Симунджон было увидеть орангутана (или огромную человекообразную обезьяну Борнео) в его естественной среде, изучить его привычки и добыть хорошие образцы различных разновидностей и видов обоих полов, а также взрослых и молодых животных. И достижения в каждой из этих областей превзошли все мои ожидания...
После второго выстрела она обрушилась вниз, но практически сразу встала и начала взбираться. После третьего выстрела она упала мертвой… Когда мы готовились нести ее домой, то обнаружили детеныша, лежавшего лицом вниз в трясине".
И еще: "Я немедленно выстрелил, и он тут же сорвался с места, так что я не мог сказать, попал ли я. Он вновь направился к холму, и я выстрелил два раза, и сразу вслед за этим еще два раза. Мы видели, как одна его нога свисала вниз без движения, будучи сломанной пулей. Теперь он уселся в развилке, где его скрывала густая листва… Я опасался, что он так и умрет в этом положении… и выстрелил снова, и тогда он снялся с места, и при приближении к холму оказался вынужден перейти на более низкие деревья, на ветвях одного из которых он и устроился в таком положении, что не мог упасть. К счастью, дерево оказалось тонким, так что когда доставили топоры, мы скоро срубили его. При осмотре мы обнаружили, что он был ужасно изувечен: обе ноги сломаны, один тазобедренный сустав и основание спины раздроблены, а о его шею и челюсть расплющились две пули! И все же он был еще жив, когда падал".
Всего за чуть более чем три месяца в Сараваке один лишь Уоллес увидел 29 орангутанов, убив более половины из них.
Не родись красивым…
"Детеныши орангутанов всегда были особенно притягательны для людей, и именно это их свойство постоянно становилось причиной величайших трагедий орангутаньего общества, - пишут современные австралийские исследовательницы Каплан и Роджерс. - На протяжении XIX века сотни орангутанов были застрелены и отправлены в музеи Европы, но в XX веке сформировался новый рынок. Если слонов убивали из-за их бивней, носорогов - из-за их рога, тигров - из-за их шкур, а горилл - из-за их лап, то на орангутанов охотились и продавали за границу из-за их живых детенышей. Сейчас это происходит реже, чем в прошлом, но незаконная торговля продолжает существовать. Чтобы заполучить малыша, надо застрелить его мать - только тогда его можно безопасно забрать".
О размахе этого явления говорит уже тот факт, что только в 1988-1990 годы и только на Тайвань было контрабандой ввезено от одной до трех тысяч орангутанов.
Но даже во вполне приличных зоопарках орангутанов не ждет ничего хорошего: в период с 1946 по 1994 год в 810 зоопарках мира содержались 1975 орангутанов. Средняя продолжительность их жизни составляла лишь десять лет, в то время как рекордная продолжительность жизни в неволе - 56 лет. Причем из 1278 орангутанов, которыми зоопарки обменялись в те годы, в пути погибло около трети, а еще 16% умирали в течение года после прибытия на новое место.
Если нельзя, но очень хочется...
Охота на орангутанов на территории нынешней Индонезии была запрещена в 1925 году, экспорт - в 1932-м, торговля - в 1933-м. В 1937 году их объявили в Индонезии угрожаемым видом (в Малайзии ловля орангутанов была запрещена лишь в 1963 году). И тем не менее, несмотря на уголовное преследование, убийства и лов орангутанов продолжаются. Так, в начале марта у проживавшего в городе Чилачап на Центральной Яве мужчины была конфискована четырехгодовалая самка орангутана. Теперь ее хозяину, как заявил возглавлявший операцию специалист Центра защиты орангутанов (COP) Даник Хендарто, грозит тюремное заключение до пяти лет или штраф примерно в 12 тысяч долларов.
Впрочем, директор COP Харди Бактианторо считает, что десятки тысяч орангутанов были убиты без возбуждения хотя бы одного уголовного дела. "Я призываю свою страну и своих соотечественников позаботиться об орангутанах - пока еще хоть сколько-то их остается с нами. Возможно, ежегодно их убивают до пяти тысяч - и хотя все это незаконно, закон никогда не выполняется", - посетовал он.
По официальным данным, лишь на протяжении 2004-09 годов только в одном районе Кетапанг провинции Западный Калимантан было конфисковано 79 орангутанов. Вы можете себе представить, сколько их за те же годы было там же просто убито? Если почти четверть из 6872 респондентов проведенного в июле прошлого года опроса жителей 725 деревень трех калимантанских провинций рассказывали о случаях убийств "лесных людей" близ своей деревни…
Вернуть в природу. Но какую?
Мы говорили пока лишь о прямом ущербе, который человек наносит орангутанам, хотя это еще вопрос, что для них страшнее - прямое убийство или незаконная рубка лесов и вполне законная замена их плантациями, а также лесные пожары, которые, кстати, чаще всего устраивают люди.
У орангутана действительно мало врагов в природе - пока природа еще существует. Еще Уоллес писал: "Вождь даяков балоу, живущих на реке Симунджон, сказал: "У Майаса нет врагов; на него не смеет напасть ни одно животное, кроме крокодила и питона. Он всегда убивает крокодила благодаря своей силе: встает на него, растягивает его челюсти и разрывает глотку. Если на Майаса нападает питон, то он хватает его руками, а затем кусает и быстро убивает. Майас очень силен - в джунглях больше нет такого же сильного животного".
Но, по недавней официальной оценке индонезийского правительства, за последние 35 лет обезлесение и уничтожение их среды обитания стало причиной гибели 50 тысяч орангутанов.
"Мы уже начали освобождать орангутанов 15 лет назад, но за последние девять лет не смогли вернуть в лес ни одного, - рассказал РИА Новости глава совета попечителей Фонда выживания орангутанов Борнео (BOSF), бывший министр сельского хозяйства Индонезии Бунгаран Сарагих. - Главной трудностью здесь является найти подходящий для них лес. Прежде всего, он должен быть для них безопасным, далеким от мест, куда вторгаются люди. Необходимо, чтобы там не было хищников, которые могли бы угрожать орангутанам. Наконец, не менее важно и то, что лес должен обеспечивать их достаточными объемами пищи. И поскольку сейчас найти подходящий лес для освобождения орангутанов становится все труднее и труднее, нам приходится идти по новому пути: мы теперь не просто отпускаем их в леса, а покупаем лесные концессии".
Новые леса?
Профессор Сарагих не упомянул о главной трудности: выпускаемых на волю орангутанов, которые имели контакты с людьми, запрещено освобождать в тех же лесах (в том числе заповедных), где живут значительное количество диких. Это не политика исключительно одной Индонезии, а жесткая международная норма.
Между тем, говорит председатель BOSF Тогу Манурунг, каждому освобождаемому орангутану в идеале требуется не менее 150 гектар леса. Фонд сейчас содержит около 800 конфискованных у незаконных владельцев орангутанов - примерно три четверти (центральнокалимантанский подвид) в Ньяру-Ментенге и около двух сотен представителей восточнокалимантанского подвида в Самбодже (провинция Восточный Калимантан). Их необходимо не только содержать раздельно, но и выпускать в совершенно разных районах гигантского острова.
В августе прошлого года Министерство лесного хозяйства Индонезии выдало BOSF разрешение на освобождение реабилитированных восточнокалимантанских орангутанов в пределах экосистемы общей площадью свыше 86 тысяч гектар, восстанавливаемой специально созданной Фондом с этой целью компанией PT.RHOI в районах Восточный Кутай и Кутай-Картанегара в Восточном Калимантане.
И хотя Фонд взял на себя обязательство самостоятельно восстанавливать леса, в которые будут выпускаться орангутаны, его лицензия сроком на 60 лет обошлась ему в 13 миллиардов рупий (примерно 1,4 миллиона долларов) - того требуют нынешние законы страны.
А пока новых лесов для "лесных людей" нет, только в центре Ньяру-Ментенг (самом крупном на планете центре реабилитации приматов) содержатся 619 орангутанов. Они нуждаются в нянях, врачах, анализах, карантине, питании и так далее, и тому подобное. На содержание каждого орангутана уходит около 200 долларов в месяц. Умножьте теперь это сами на общее число и на 12 месяцев в году...
Вместо эпилога
"Мне потребовалось день за днем прожить вместе с орангутанами в их огромном лесном доме более десятилетия, чтобы наконец понять, что они - не просто упрощенная версия нас самих. То, что я принимала за безразличие и отторжение, было с их стороны выражением принятия. Я мерила орангутанов стандартами человеческого общения - и ошибалась, - пишет в книге "Воспоминания об Эдеме: мои годы с орангутанами Борнео" Бируте Галдикас, отдавшая наблюдениям за дикими орангутанами свыше 20 лет жизни. - В этот момент все, через что я прошла, - жара, грязь, влажность, проливные дожди, огненные муравьи, пиявки, кобры, питоны, гремучие змеи, лихорадки, смерти, разочарования - все потеряло значение".
Не могу утверждать, что мои четыре дня в торфяных болотах были столь же трудными. Но то, что взгляд в глаза орангутанов переворачивает душу человека - это факт.
Михаил Цыганов, Джакарта - Ньяру-Ментенг
